Только во второй половине декабря 1938 г. в Москву приехал представитель польского министерства промышленности и торговли. После переговоров его с народным комиссаром внешней торговли СССР А. И. Микояном 21 декабря 1938 г. было опубликовано сообщение о предстоящем расширении торгового оборота между СССР и Польшей(2 См. «Известия», 21 декабря 1938 г.). Но польское правительство сознательно затягивало переговоры о заключении торгового договора. Понадобилось ещё два месяца, чтобы правительство Польши подписало (19 февраля 1939 г.) торговый договор. Затем в течение ещё трёх месяцев польская правящая клика саботировала ратификацию этого весьма выгодного Польше договора.
Таким поведением польское правительство разоблачало подлинный смысл своего внешнеполитического манёвра. Это был очередной провокационный шаг правящей клики буржуазно-помещичьей Польши. Польское правительство стремилось использовать переговоры с СССР для воздействия на правителей Германии, чтобы во время сговора с гитлеровцами побольше выторговать у них. Затевая с Советским Союзом переговоры о заключении торгового договора, правящая буржуазно-помещичья клика Польши не помышляла ни о каком серьёзном соглашении с Советским Союзом. Усилия советского правительства, направленные на улучшение советско-польских отношений, наталкивались на сопротивление польского антинародного правительства.
Несмотря на это, международная реакция чрезвычайно встревожилась в связи с наметившимися признаками улучшения советско-польских отношений. Улучшение советско-польских отношений явилось бы большим препятствием, сдерживающим гитлеровскую агрессию на Восток, и могло сорвать агрессивные, антисоветские и антипольские планы американских и англо-французских империалистов. Американская, английская и французская. реакционная пресса стала запугивать польские правящие классы «красной опасностью». Разжигая военную истерию, империалисты старались создать напряжение в германо-польских и германо-советских отношениях.
Враждебная политика правящих кругов США, Англии, Франции в вопросе улучшения советско-польских отношений сыграла свою роль. Вопреки интересам польского народа, польского государства эти отношения дальнейшего развития не получили.
Тем временем главари фашистской Германии продолжали свои попытки добиться осуществления своих требований. 5 января 1939 г. в Берхтесгадене произошла встреча Гитлера с Беком в присутствии польского посла Липского и начальника канцелярии министерства иностранных дел Польши Любенского. С германской стороны присутствовали также Риббентроп и Мольтке. Фашистский фюрер потребовал от польского правительства удовлетворения требований, предъявленных Риббентропом Липскому 24 октября 1938 г. Запугивая Бека внешнеполитической изоляцией Польши, Гитлер сослался на англо-германскую и франко-германскую декларации. Фашистский диктатор лживо уверял, что Германия не собирается насильственно захватить Данциг (См. «Polnisches WeiBbuch», док № 48).
Во время переговоров Гитлер также намекал, что после благоприятного для Германии решения вопроса о Данциге и коридоре вопрос о Закарпатской Украине может быть разрешён в соответствии с пожеланиями правящих кругов Польши.
Польский министр заверил Гитлера, что правительство Польши придерживается в отношении фашистской Германии прежней дружественной политики.
Важное место в переговорах Бека с Гитлером занял вопрос об отношении к Советскому Союзу. Гитлеровцы исключили из своей «Белой книги» запись этой части переговоров. Но в польской «Белой книге»содержится ряд фактов, позволяющих раскрыть антисоветский характер подготовлявшейся сделки. Гитлер предлагал правительству Польши в качестве компенсации за Данциг и коридор расширение территории за счёт части Советской Украины. Небезынтересно отметить, что если в 1935 г. Геринг за участие Польши в походе против СССР сулил ей всю Советскую Украину, то в 1939 г. Гитлер говорил уже о части Украины.
Из переговоров явствовало, что гитлеровская клика твёрдо решила захватить Данциг и коридор, но польская официальная пресса продолжала усиленно трубить об укреплении германо-польской дружбы. Официоз «Газета польска» писала 8 января 1939 г., будто переговоры показывают, что «не существует и не возникало никаких событий и обстоятельств, которые заставили бы отойти от линии, по которой оба правительства продолжают идти в течение пяти лет».
В беседе с французским послом Ноэлем Бек сказал, что, «по его наблюдениям, Гитлер не замышляет какого-либо обширного плана, рассчитанного на быструю реализацию, но в отношении Москвы Гитлер питает ту же вражду, что и прежде, и что в этом состоит его главная цель» (Leon Noel, цит.соч. стр. 288)
Между тем угроза польской независимости со стороны фашистской Германии нарастала. В связи с пятилетием со дня подписания польско-германского договора 25 января 1939 г. в Варшаву прибыл Риббентроп. Польское правительство устроило Риббентропу пышную встречу. При переговорах с ним польское правительство согласилось удовлетворить многие требования фашистской Германии. «Что касается Данцига,— говорил Бек в беседе с Риббентропом,— то Польша могла бы пойти на уступки, но только за реальные действия»( («Polnisches WeiBbuch», док № 58).
Бек далее заявил, что ни одно польское правительство не могло бы предложить открыто польскому общественному мнению такого рода сделку.
В итоге сговора Риббентропа с Беком было заключено соглашение о Данциге, которое они цинично назвали «джентльменским». Предусматривались совместные действия Польши и Германии в целях изъятия Данцига из-под опеки Лиги наций и об изменении его статута.
Риббентроп был принят президентом Мосьцицким и фактическим главой государства — маршалом Рыдз-Смиглы. От имени Гитлера он заверял их, что польско-германский договор рассчитан на длительный срок. Между Рыдз-Смиглы и Риббентропом также состоялся обмен мнениями о совместных враждебных действиях против Советского Союза. Такие разговоры давно уже стали неотъемлемой частью всех переговоров при встречах фашистских главарей Германии и Польши. Польские документы несколько приоткрывают завесу над содержанием этого разговора. «В разговоре с маршалом Рыдз-Смиглы Риббентроп говорил о России...» ((«Polnisches WeiBbuch», док № 51). Риббентроп сулил правящей клике Польши компенсацию за счёт Советского Союза.
Во время пребывания Риббентропа в Варшаве его посетил французский посол в Польше Ноэль. Угодничество Ноэля перед гитлеровским министром усиливало позиции последнего при переговорах с польским правительством. Французский посол подтвердил гитлеровскому министру, что французское правительство враждебно относится к Советскому Союзу и готово на новый сговор с целью направления гитлеровской агрессии на Восток — через Польшу против СССР.
Хотя в официальном коммюнике о визите Риббентропа в Варшаву и сообщалось, что переговоры показали общность мнений по текущим, а также будущим вопросам политики обоих государств (2 См. «Известия», 28 января 1939 г.), но визит Риббентропа в Варшаву, так же как и визит Бека в Берхтесгаден, не дал гитлеровцам желанного результата. Польское правительство, хотя и шло на большие уступки, всё же не могло согласиться на немедленное присоединение Данцига и коридора к Германии, не могло отдать Поморье. Оно не могло сделать это ещё и потому, что Данциг и коридор были последние козыри, которые санация ещё могла использовать в своём торге с гитлеровцами. После передачи Данцига и коридора санация потеряла бы всякую надежду на возможность играть какую-то «самостоятельную» роль в «союзе» с фашистской Германией.
25 февраля 1939 г. Варшаву посетил министр иностранных дел Италии Чиано. В то же время усилились антипольские провокации гитлеровцев в Данциге. В связи с приездом Чиано в Варшаву, а также в связи с фашистскими провокациями в Данциге во всех крупных городах Польши во второй половине февраля состоялись массовые антифашистские демонстрации. Демонстранты собирались у зданий германских миссий, выкрикивали антифашистские лозунги и требовали изменения внешней политики Польши.
В Кракове во время такой демонстрации студенты несли чучело Бека, на плече у которого сидел карикатурно изображённый, что-то нашёптывающий ему Гитлер (См.. «Известия», 1 марта 1939 г.).
23 февраля германский посол в Варшаве Мольтке доносил в Берлин, что «антигерманские демонстрации перед посольством являются наиболее мощными из всех, какие здесь происходили за последние 8 лет. Демонстранты кричали «Долой Гитлера!», «Долой прогерманскую политику!»» («Deutsches WeiBbuch» № 2, док № 195).
Французский посол Леон Ноэль также рассказывает, что, несмотря на попытку польского правительства устроить Чиано торжественную встречу, народ воспринял его визит с большим неудовольствием. Перед итальянским посольством также происходили демонстрации с лозунгами: «Долой Гитлера!», «Долой гитлеризм!» (Leon Noel, цит.соч. стр. 287).
Премьер-министр Славой-Складковский потрабовал от воевод пресечения демонстраций, «направленных против политики правительства». «Улица, — говорилось в телеграмме премьер-министра,— ни в коем случае не может оказывать влияния на ход политических событий». Польское правительство расправилось с демонстрантами, но репрессии польского правительства не остановили борьбы трудящихся масс Польши, руководимых коммунистами, против антинародной политики санации, ведшей Польшу к национальной катастрофе.
Чиано отметил в дневнике: «Польша, несмотря на все усилия Бека, настроена резко антигермански» («Тhe Ciano Diaries, 1939 - 1943», Неw Уогk 1946, р. 33). Ему следовало добавить: «и антиитальянски», имея в виду враждебное отношение польских трудящихся как к немецким, так и к итальянским фашистам.
2 марта 1939 г. в Варшаве побывал также министр иностранных дел боярской Румынии Гафенко. После бесед с правителями Польши Гафенко сделал следующую запись в своём дневнике: «Бек целиком отдался Гитлеру» ( Gregoire Gafcnco, Derniers jours de 1'Europe. Un Voyage diplomatique en 1939 стр. 61).
Румынский министр был не далёк от истины. Игнорируя обострение германо-польских отношений, усиление угрозы независимости Польши со стороны гитлеровцев, клика Рыдз-Смиглы — Мосьцицкого — Бека вела страну к гибели.
В марте 1939 г. гитлеровцы завершили захват всей Чехословакии.
Стремясь осуществить новый акт агрессии, нападение на Польшу, правители фашистской Германии использовали благословение, данное им в Мюнхене правительствами Англии и Франции, чтобы оккупацией Чехословакии обеспечить себе новый плацдарм и захватить в свои руки богатые ресурсы страны.
Захватив Чехию и Моравию, введя войска в Словакию, отдав Закарпатскую Украину хортистской Венгрии, которая уже была гитлеровским сателлитом, фашистская Германия чрезвычайно усилила свои позиции против Польши. 15 апреля 1939 г. Геринг во время беседы с Муссолини и Чиано заявил, что гитлеровская Германия атакует Польшу с двух сторон и что немецкие самолёты в течение 25 минут могут достигнуть новых польских индустриальных центров, которые были в своё время перенесены внутрь страны. «Благодаря новому повороту событий,— заявил Геринг, имея в виду захват Чехословакии,— эти центры снова расположены вблизи нашей границы».
Захват немецкими фашистами Чехословакии усилил беспокойство польского народа за судьбу своей страны. На страницах ряда польских газет разоблачалась официальная легенда, распространявшаяся правительством, о том, будто бы с установлением общей польско-венгерской границы возросла безопасность Польши. Газета «Дзеник Познанский» писала, что как нельзя сравнить муху о слоном, так нельзя сравнить выгоду, полученную Польшей в связи с установлением общей границы с Венгрией, с возросшей угрозой со стороны Германии. «Муха — это польско-венгерская граница в сравнении со слоном германским, который обосновался вдоль польской границы от Немана до Прута, под боком у Польши».
Гитлеровская Германия окружила Польшу дугой от Немана на севере до Прута на юге. Гитлеровцы считали, что наступил благоприятный момент, чтобы в более категорической форме предъявить правительству Польши свои территориальные притязания.
В свою очередь польская правящая клика, видя, что главари фашистской Германии вопреки своим заверениям и посулам осуществляют новые агрессивные акты в Европе, не привлекая польское правительство к участию в них, поручила своему послу в Берлине Липскому ещё раз переговорить с Риббентропом и выяснить дальнейшие намерения гитлеровцев. 21 марта 1939 г. состоялась беседа Риббентропа с Липским по общим вопросам германо-польских отношений. Эта беседа носила иной характер, чем прежние. Если раньше фашистские главари, говоря о претензиях к Польше, делали вид, что выдвигают их неофициально, в порядке предварительного обмена мнений, то сейчас, после полного захвата Чехословакии, положение изменилось, требования гитлеровских заправил стали облекаться в ультимативную форму. В донесении о переговорах с германским министром иностранных дел посол Липский с некоторой тревогой сообщил, что «Германия решила быстро осуществить свою восточную программу»! («Polnisches WeiBbuch», док № 61).
Уже на следующий день после разговора Риббентропа с Липским, 22 марта 1939 г., польское правительство могло убедиться в том, что Германия осуществляет свой план окружения Польши довольно быстрыми темпами. Правительство Литвы под угрозой вооружённого нападения подписало в этот день документ о передаче Клайпедской области Германии. Ультиматум о передаче Клайпедской области Германии был вручён министру иностранных дел Урбшису, возвращавшемуся из Рима через Берлин 19 марта. Вручая ультиматум, Риббентроп заявил, что в случае сопротивления или обращения за поддержкой вопрос будет разрешён путём вооружённого вмешательства. Литовскому правительству было дано четыре дня для ответа.
Урбшис в тот же вечер сообщил об этом Великобритании, Франции и Польше. Боясь использовать нормальные дипломатические каналы, литовский министр уведомил эти страны через их военных атташе в Берлине. Он заявил, что точка зрения литовского правительства будет зависеть от ответа их правительств.
Антинародное буржуазно-помещичье правительство Литвы в момент смертельной опасности, нависшей над литовским народом, не пожелало обратиться за помощью к единственной стране, которая могла спасти литовский народ от порабощения гитлеровцами, к Советскому Союзу. Вместо этого литовское правительство обратилось к правительствам Англии, Франции, Польши, которые поддерживали продвижение фашистской Германии на Восток, в Прибалтику, против СССР.
Согласно Версальскому договору и решению конференции послов 1923 г., Англия и Франция были обязаны оказать помощь Литве. В подписанной Англией, Францией, Италией и Японией 8 мая 1924 г. конвенции говорилось: «Право суверенитета над Клайпедой или его исполнение не может быть изменено без согласия высоких договаривающихся сторон». Но, так же как и в отношении Австрии и Чехословакии, английское и французское правительства, действовавшие с согласия правящих кругов США, отказались выполнить свои обязательства и тем самым вынудили Литву капитулировать перед фашистским агрессором. Соглашение о передаче Клайпеды фашистской Германии было подписано, и в тот же день, 22 марта, немецко-фашистские войска вступили в Клайпеду. По дополнительному германо-литовскому соглашению Литва попадала в политическую и экономическую зависимость от гитлеровской Германии.
Завершив создание стратегических плацдармов для нападения на Польшу на юго-востоке, западе и севере, гитлеровцы считали, что теперь они смогут заставить польское правительство капитулировать и удовлетворить их наглые требования.
Ответ на предложение Риббентропа (сделанное Липскому 21 марта 1939 г.) польское правительство дало в специальной инструкции, вручённой Липскому 25 марта 1939 г. В ней давался обзор польско-германских отношений начиная с 1933 г. и подчёркивалось, что польское правительство дружественно относилось к фашистскому режиму в Германии, не возражало против фашизации Данцига. «В 1934—1939 гг.,— говорилось в этой инструкции — оно отказывалось присоединиться к деятельности, направленной против Германии» («Polnisches WeiBbuch», док № 62).
Правительство Польши как прежде, так и теперь, говорилось далее в инструкции, придаёт большое значение поддержанию хороших отношений с Германией. Бек дал понять, что польское правительство готово пойти на большие уступки, но оно опасается взрыва возмущения польского народа.
Польское правительство создавало видимость сопротивления гитлеровским требованиям, не принимая, однако, никаких реальных мер для отражения нависшей угрозы агрессии. Это понимала гитлеровская клика. В «Инструкции верховному командованию» от 25 марта 1939 г. говорилось: «Военная оккупация Данцига может быть принята в соображение лишь в том случае, если Липский даст понять, что польское правительство не может взять на себя ответственность перед собственным народом за добровольную уступку Данцига и его решение может быть достигнуто только с помощью силы» (cm. L. B. Namier, Diplomatic prelude 1938—1939, London, Macmillan 1948, cтр. 90).
26 марта 1939 г. Липский, возвратившись из Варшавы с инструкциями своего правительства, был принят Риббентропом. Как сообщил Липский, гитлеровский министр на этот раз принял его «весьма холодно». Посол передал германскому министру иностранных дел содержание инструкций своего правительства. Он указал Риббеитропу на концентрацию германских войск в районе Моравской Остравы и в Словакии, на строительство там военных укреплений и на то, что «германский ультиматум Литве произвёл ошеломляющее впечатление в Польше» («Polnlsches WelBbuch», док. № 63.).
Риббентроп отклонил польские предложения об облегчении германских перевозок через коридор, признав эту уступку недостаточной. Он продолжал настаивать на передаче Германии Данцига и «коридора через коридор».
Риббентроп говорил, что ничто, кроме присоединения Данцига к Германии и создания экстерриториальных путей через коридор, не может удовлетворить гитлеровское правительство. :
Гитлеровский министр угрожающе заявил польскому послу, что «нарушение суверенитета Данцига польскими войсками Германия будет рассматривать как нарушение государственной границы рейха» («Polnlsches WelBbuch», док. № 63.).
Гитлеровцы шантажировали польское правительство. Они предупреждали его, что всякие действия, направленные против захвата Данцига, будут рассматриваться как повод к войне.
Германская «Белая книга» умалчивает как об этом, так и о другом заявлении Риббентропа, а именно, что Польша прежде всего является «блюстителем порядка на Востоке» и что правительство Германии готово предоставить польскому правительству приоритет в «украинском вопросе» . (Там же).
Польское правительство неизменно выражало готовность вместе с фашистскими ордами принять участие в грабительском походе против СССР.
27 марта Липский снова посетил Риббентропа. Фашистский министр предупредил польского посла о том, что если польское правительство не согласится принять требования Берлина, то он в ближайшее время откроет сильную антипольскую кампанию в германской прессе. Ещё раз выразив неудовлетворение польским ответом на предложения германского правительства, Риббентроп угрожал Липскому, что если Польша не удовлетворит всех требований Германии, то переговоры станут невозможными. Липский ответил Риббентропу, что постарается сделать всё возможное, чтобы устранить «затруднения». 28 марта 1939 г. Бек, пригласив германского посла в Варшаве Мольтке, заявил, что «интервенция германского правительства в целях изменения «Status quo» в Данциге будет рассматриваться как нападение на Польшу.
Подобным образом поступит польское правительство и в случае, если такая попытка будег предпринята с помощью данцигского сената» (» («Polnlsches WelBbuch», док. № 64.).
.
Это заявление Бек вынужден был сделать в связи с большим возбуждением в Польше, вызванным подготовкой гитлеровцев к захвату Данцига и коридора. Делая это заявление, польский министр, оправдываясь перед фашистским послом, поспешил добавить, что он остаётся верным Гитлеру.
Ведя дипломатические переговоры с польским санационным правительством, гитлеровцы усилили свои происки в Данциге в целях подготовки захвата города. Материалы судебного процесса над главарём данцигских фашистов Ферстером (процесс происходил в Польше в апреле 1948 г.), а также донесения французского представителя в Данциге показывают, что гитлеровцы намеревались 29 марта 1939 г. устроить путч в этом городе и, поставив Польшу перед совершившимся фактом, присоединить Данциг к гитлеровской Германии. В город беспрерывно посылалось большое количество гитлеровцев под видом так называемых переселенцев. Из Германии и Восточной Пруссии по суше и морю прибывало вооружение. К этому времени гитлеровцы создали невыносимые условия для поляков в Данциге. Гонения против поляков в Данциге усилились. Польские торговцы вынуждены были вывезти свои товары в Польшу. Торговля Данцига расстраивалась. Во второй половине марта 1939 г. Данцигские фашистские военные отряды провели манёвры, которые явились репетицией захвата города.
Советская публикация документов германского министерства иностранных дел (2 См. «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. I, стр. 159—163; см. также «Glos ludu», 11 апреля 1948 г.), а также материалы судебного процесса над бывшим гаулейтером Данцига Ферстером разоблачили участие английской правящей клики в подготовке гитлеровской агрессии против Польши. Ещё в июле 1938 г. гаулейтер Данцига Ферстер по указанию Гитлера совершил поездку в Англию. Там он имел встречу с Кадоганом, Синклером, Ванситартом. Затем, как показал Ферстер на процессе, его пригласил к себе на квартиру Черчилль. Здесь посланец Гитлера, главарь Данцигских фашистов, беседовал с Черчиллем об англо-германском соглашении и о позиции Англии в связи с подготовкой гитлеровцев к захвату Данцига. Черчилль говорил своему собеседнику, что фашистские законы, вводимые Гитлером в Германии, не являются препятствием для достижения взаимопонимания между Германией и Англией (См. «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. I, стр. 159-160).
От имени Гитлера Ферстер просил Черчилля посетить Германию, встретиться с Гитлером, посетить Данциг. Собеседники обсудили ряд важнейших международных проблем, среди которых вопрос о проекте антисоветского соглашения между Англией, Францией и Германией занимал первое место. Черчилль одобрительно отнёсся к заявлению Ферстера, что «если бы только Англия и Германия договорились друг с другом, то они могли бы поделить между собой весь мир» (См. «Документы и материалы кануна второй мировой войны», т. I, стр. 163). Фашист Ферстер сообщил Черчиллю о готовившемся захвате Данцига. Таким образом, за 15 месяцев до начала второй мировой войны главарь данцигских фашистов Ферстер получил одобрение захватнических немецко-фашистских планов со стороны Черчилля. Лига наций, под управлением которой находился «вольный город» Данциг, ничего не предпринимала для защиты прав Польши. Верховный комиссар Лиги наций в Данциге Буркхардт поддерживал и поощрял гитлеровцев.
События в Данциге волновали польский народ. Ожидали нападения фашистских орд на Польшу. Напряжённость отношений между Польшей и Германией усиливалась. Французский поверенный в делах в Берлине сообщил 30 марта 1939 г., что большая часть сотрудников польского посольства в Берлине и членов колонии уже отправила в Польшу своих жён и детей, а польские студенты, находившиеся в германской столице, возвратились на родину, польские консулы получили приказ сжечь секретные бумаги и архивы. В это время многие в Польше считали войну неизбежной и очень близкой.
Ширилась борьба трудящихся масс за изменение гибельного для страны курса внешней политики польского правительства. Участились антифашистские демонстрации. Польская пресса вынуждена была признать серьёзность положения. Журнал «Зврот» писал в марте 1939 г.: «Мы идём от одного поражения к другому. Поглощение Чехословакии германским империализмом является событием, имеющим грозное значение в первую очередь для Польши. Теперь Польша окружена Германией с севера, запада и юга. Мы очутились в пасти, аппетиты которой безграничны» («Правда», 22 марта 1939 г.). Всё чаще раздавались голоса, требовавшие отставки Бека и изменения правительством антинационального курса внешней политики.
По всей Польше росло число антигитлеровских выступлений, принявших массовый характер. 26 марта в городе Быдгоще (Бромберге) происходила антигитлеровская демонстрация с участием 10 тыс. человек. Волнения в Быдгоще продолжались несколько дней. Такие же выступления происходили и в других районах страны. Польский народ требовал от правительства эффективного отпора фашистской агрессии, что могло быть достигнуто путём установления подлинно дружественных отношений с могучей Советской державой.
Однако в Польше в то время не имелось такой партии, которая могла бы организовать и возглавить народные массы, направить их на коренное изменение экономической и политической жизни страны, на предотвращение надвигавшейся величайшей в истории Польши катастрофы, которая нависла над страной в результате антинародной, антинациональной политики, проводившейся стоявшей у власти фашистской кликой. Ни одна из имевшихся в стране многочисленных буржуазных партий не выступала за коренной спасительный для Польши поворот внешней политики правительства.
Правое руководство польской партии социалистов (ППС), кичившееся своей «оппозицией» к правящему буржуазно-помещичьему лагерю Польши, на самом деле являлось агентурой буржуазии в рядах польского рабочего движения. 28 февраля 1939 г. пэпээсовская газета «Роботник» опубликовала резолюцию Главного совета ППС о политическом положении в стране, в которой основное внимание концентрировалось на требовании «издания нового избирательного закона о честных и демократических выборах». 23 марта на страницах той же газеты выступил один из лидеров ППС, Чапинский, который в качестве выхода из кризиса предложил, чтобы «новое положение о выборах было принято сейчас же без промедления». Лидеры ППС открыто демонстрировали свою роль лакеев буржуазно-помещичьих классов Польши. Пэпээсовские лидеры Арцишевский, Недзялковский, Пужак и другие посетили президента Мосьцицкого и восторженно приняли его предложение об активном участии в комитете по распространению очередного займа, подчёркивая это как акт ещё более тесного сотрудничества с правительством санации. Своим раболепством перед фашистской кликой лидеры ППС срывали борьбу трудящихся масс против антинародной политики правящих классов Польши. Вместе с санацией правые лидеры польской социалистической партии усыпляли бдительность польского народа, стремились обезоружить его перед всё усиливавшейся угрозой немецко-фашистской агрессии.
Не отличалась от тактики правых лидеров ППС и тактика реакционного руководства партии «Стронництво людове». Оно также стремилось к участию в буржуазно-помещичьем правительстве. 20 марта 1939 г. Исполнительный комитет «Стронництво людове», во главе которого находились Ратай, Миколайчик и другие, обсудив вопрос о международном положении Польши, вынес решение обратиться к президенту Мосьцицкому с просьбой создать правительство так называемого «народного доверия», т. е. такое правительство, в котором и они приняли бы участие. Лидеры «Стронництво людове», стремившиеся к усилению сотрудничества с санацией, срывали борьбу трудящихся масс крестьянства за свои классовые интересы, за интересы нации.
Другие так называемые «оппозиционные» польские партии в целях сохранения своего влияния на избирателей лицемерно критиковали антинациональную политику Бека, но дальше требования реорганизации правительства или принятия нового положения о выборах не шли. Они желали воспользоваться создавшейся обстановкой, чтобы получить доступ к власти и разделить её вместе с правившей фашистской кликой.
И всё же, несмотря на всё это, возмущение масс прогитлеровской политикой польского правительства побудило последнее принять ряд демонстративных мер, будто бы направленных на подготовку к отпору немецко-фашистской агрессии. Но это были полумеры, неспособные остановить фашистскую агрессию, и проводились они главным образом в демонстративных целях для обмана народа, для того чтобы скрыть подлинную прогитлеровскую политику правительства.
Нужен был коренной перелом, крутой поворот во внешней и внутренней политике, чтобы обуздать фашистского агрессора, но правящая клика Польши не хотела и не могла пойти на это, так как давно и накрепко привязала себя к колеснице американского и англо-французского империализма и погрязла в антисоветских интригах с гитлеровцами.
Возмущение, охватившее польский народ в связи с немецко-фашистскими происками в Данциге, показывало, что трудящиеся массы Польши готовы оказать сопротивление в случае, если гитлеровцы попытаются захватить польскую территорию и закрыть Польше доступ к морю.
В тот момент гитлеровская Германия ещё не была окончательно готова для нападения на Польшу. Учитывая обстановку, гитлеровцы решили временно отложить начало агрессии. 28 марта 1939 г. главари данцигских фашистов были вызваны в Берлин. Им предложили временно воздержаться от путча и захвата Данцига. Правящая клика фашистской Германии решила при поддержке англо-франко-американских мюнхенцев тщательнее подготовиться к агрессии против Польши.
-------------------------
Предисловие. Глава Первая
http://adamashek.livejournal.com/618619.html
http://adamashek.livejournal.com/618831.html
Глава Вторая
http://adamashek.livejournal.com/633047.html
http://adamashek.livejournal.com/633117.html
Глава Третья
http://adamashek.livejournal.com/674573.html
http://adamashek.livejournal.com/674998.html
http://adamashek.livejournal.com/675181.html
Глава Четвёртая
http://adamashek.livejournal.com/2017/05/24/
http://adamashek.livejournal.com/677019.html
Глава Пятая
http://adamashek.livejournal.com/2017/05/24/
http://adamashek.livejournal.com/748094.html
http://adamashek.livejournal.com/748427.html
Заключение
https://adamashek.livejournal.com/749058.html